Район плюс

Неправильно расставлены акценты –

 От жизни улетает день за днем.

 И время не берет с собою пленных,

 А даль вот там, куда мы не дойдем.

 Все чаще отдыхаем на привалах

 В дороге без начала и конца –

 Рождения минута потерялась,

 У смерти нет реального лица.

 Но что дано – где правдою, где ложью –

 Испить придется каплей дождевой.

 Что суждено, принять совсем не сложно,

 А вот нести…

 Расклад уже иной.

 Усталый взгляд все реже рвется в небо,

 Где истину закрыли  облака,

 И каждый шаг имеет вкус победы,

 Что горечью приправлена слегка:

 Ведь время не берет с собою пленных,

 А за спиною день летит за днем.

 Но след мы свой оставим все же бренный,

 След, что с дороги будет смыт дождем.

Дмитрий Клименко

Вечность смеется распахнутым куполом неба,

 Звездною пылью нехоженых нами дорог,

 Что свершено -  не проходит, возможно, бесследно

 И потому наш расклад не блестящ, но и, все же, не плох.

 Что позади?

 Блеск надежды и пепел разлуки,

 Ливень промозглый и запах жестоких пустынь…

 Легкий рассвет, протянувший чуть сонные руки,

 День, суетой разорвавшийся в клочья и дым.

 Может не так мы мечтали, не так мы хотели…

 Может…

 Черкнет горизонт метеорной искрой,

 Осень на завтра удачу дорогой  постелет,

 Снова отправив за вечно спешащей судьбой.

Дмитрий Клименко

Слегка что-то вновь не везет,

С утра и, пожалуй, к обеду

А так бы хотелось в полет,

Кого-нибудь просто проведать.

Увидеть бы старых друзей

И кофе поставить вариться,

И времени пусть будет век,

А не небольшая крупица.

А главное, взять и забыть

Мобильный включить на зарядку –

Собою немного побыть

Не только минутку украдкой.

А может быть, все же везет?

Что жизнь снова ставит вопросы

Что горечь едим мы, не мед,

Что бьют иногда рядом грозы.

Конечно, и прошлого жаль,

И хочется в чем-то покоя,

Но все это только печаль,

О том, что все быстро проходит.

И это лишь тихая грусть

От выбитых миром иллюзий,

От чуть притупившихся чувств,

От опыта тяжкого груза.

Дмитрий Клименко

До уксуса сгубила суета

 Букет забытого и терпкого муската.

 На солнце потемнели снова пятна

 И умирает на реке вода.

 Не знаю, почему вдруг смысла нет

 В обрывках фраз от реквиема долгу.

 Взгляд потускневший, нестерпимо долгий,

 Как будто не исполнивший обет.

 Цель позабылась или незнакома,

 А вспоминать нет сил и нет души.

 Но почему?

 И как гудки дозвона

 Молчание пульсирует  в тиши.

 Ни в небе, ни на тропах тупиковых

 Нет ничего, что знало бы ответ.

 Возможно, издеваясь, осень снова

 Разбрасывает, как охотник, сеть,

 Иллюзию тоскливого предела

 И в колер красок прячет свой обман…

 А может быть не так…

 Не в этом дело.

 Ты просто в никуда уходишь сам…

Дмитрий Клименко

Смывают деревню косые дожди –

 Сараи, навоз, запах браги.

 За тучами скрылось сиянье звезды,

 Скрипят полусгнившие лаги.

 Молчит, не вздыхает с иконы Христос,

 Что надо сказали другие,

 Сложив полстраны в штабеля под откос,

 На некогда тучные нивы.

 Засовы ржавеют на старых домах –

 Наследникам нет до них дела.

 А завтра накроет деревню зима,

 Метелью обычною, белой.

Дмитрий Клименко

Слезой дождя стекает ночь по трубам,

В предчувствии осенней маеты…

Исход у лета почему-то судный –

Нет в небе даже проблеска звезды…

Нет ни любви, ни ненависти больше –

 Опустошенье капель на стекле

Кивает: - Нет, не  vita Dolce,

А соль жестоких бессердечных лет.

Пульс зло сбоит, на прошлое наткнувшись –

Ни крикнуть, ни вздохнуть, ни отряхнуть

Обидный шепот полумертвой грусти

И жалость, что потери не вернуть.

Дмитрий Клименко

Как в старые забытые года

 С утра толпа, как ностальгия, стонет.

 - Ты не стоял здесь!

 - Ну, а ты куда?

 Возьми сначала в очередь талоны.

 Счастливчики банкноты теребят,

 Благословляя щедрость и удачу,

 А опоздавшие спешат, спешат, спешат

 Не слыша обжигающего плача,

 Не чувствуя, как плавится земля

 И небо затянуло серой грустью,

 А встречный взгляд – потухшая зола,

 Ревниво пьет эмоции и чувства.

 Все тише звуки музыки слышны

 За скрежетом замков и стуком ставень –

 Мы умираем молча – без войны,

 Меняя душу и стирая память

 - Может все-таки ты уйдешь… - то ли вопрос, то ли просьба зависли в сухом воздухе добротного кирпичного дома.

 - Считаешь, что так будет лучше? – обрюзгший, расплывшийся, несмотря на всего лишь  недавний сорокалетний юбилей,  мужчина тупо пялился в  стакан с пивом.

 Он уже минут двадцать сидел за кухонным столом, периодически подливая себе из  пластиковой  «полторашки».

 - Наверное, - пожала плечами женщина, нервно передернув, тут же заходившими жирными складками, плечами. – Особенно, если ты сделаешь это сию минуту.

 - Алкаш, - после недолгой паузы закончила она фразу.

 - Тварь перекормленная, - также лениво и нехотя брякнул мужчина, присасываясь к пивному стакану.

 - Вещи собирай, - продолжила жена, - ты здесь давно никто. Я тебя даже выписала после развода.

 - Вызывай свою мамочку, катастрофа ходячая, - с полупьяным ехидством, проглотив еще один глоток пива, парировал бывший муж. – Жрать что будешь, если я опять уйду, снова на колбасу и сосиски перейдешь, когда мамин борщ закончится?

 - А ты сам-то, когда работать начнешь? Да и кто тебя возьмет пьяницу, без профессии? – победно посмотрела, на опустившего голову мужчину, женщина. - Альфонс!

 - У, падла образованная, корова комолая. 20 лет живем – хоть бы раз забеременела.

 - Мне не нужны дети, - зло сверкнули серые глаза, единственное, что еще красило эту 120-килограммовую тетку, давно растерявшую молодость, но так и не вступившую в пору, когда баба – ягодка опять. – В школе достали. И вообще ненавижу это кричащее и сопливое…

 И снова на просторную кухню вернулась тишина.

 - Дай сотню, - мужик потряс пластик, в надежде посмотрев на свет.

 Женщина неопределенно махнула рукой в сторону двери.

 - Даш, - неожиданной теплотой смягчился голос мужчины. – А помнишь, как мечтали – построим дом, родим девочку и мальчика, ты закончишь учебу, я из подсобников – в каменщики перейду?

 - Врала я, Никифоров, - равнодушно обронила Даша. Любила тебя, замуж хотела, а вот к детям и тогда душа не лежала.

 - Врала, так врала, - Леха Никифоров сглотнул неожиданный ком в горле. – Дай сотню…

 - Знаешь, где деньги лежат. Возьми…

 Через пару минут глухо стукнула входная дверь. Дарья из кармана халата достала мобильный.

 - Мама, привет!...

 - Да, если сможешь, приезжай…

 - Ага, опять пить начал…

 - Не пятый, а всего лишь третий раз в этом году…

 - Мамочка, это будет в последний раз. Больше я его никогда не приму…

 - Да, приму, куда денусь – прошептала она в никуда, когда телефон снова исчез в необъятном кармане. – Кому он нужен… Детей он хотел… Стирает пусть, да полы моет, каменщик несостоявшийся…